— Здравствуйте, что будете заказывать?
— Пять биг-маков.
— Не желаете ли ещё картошку фри?
— Нет.
— Тогда, может быть, колу?
— Нет.
— Круассан?
— Нет.
— Десерт?
— Не-е-ет!

Интерес ко мне сразу пропадает, я спокойно жду свой заказ. Приносят. Девушка что-то считает, потом, столь же напряжённо улыбаясь, подводит итог:

— Столько-то рублей, столько-то копеек.

Я достаю кошелёк, и тут мне наконец становится смешно. Я, копируя её улыбку:

— Вам крупными или мелкими купюрами?

Девушка смотрит на меня, как баран на новые ворота.

— Н-н-не важно.
— А не желаете ли к купюре получить остаток мелочью?
— Ну…
— Вам пятирублёвыми или рублёвыми монетами?
— Э-э-э…
— Еще есть пятидесятикопеечные и десятикопеечные. Как угодно?

Посетители уже не выдерживают и начинают откровенно ржать. Девушка, очень тихо и без улыбки:

— Я поняла…

При получении зарплаты за истёкший месяц мы вдруг выяснили, что банкоматы удобного банка наши зарплатные карты больше не принимают. Видимо, наш банк расторг договор с партнёром. Все понятно, бывают разные ситуации. Но почему нельзя было заранее предупредить клиентов?! Мы такие козявины, что и звонка телефонного лишнего не стоим, что ли? Всем пришлось экстренно менять свои планы, ехать фиг знает куда, чтобы снять наличных. В итоге я не успела в этот день заплатить за интернет, моя коллега — отдать долг. Матом ругались даже самые тихие люди из коллектива.

Тут даже не скажешь, как многие: «Я плюнул, ушёл и нашёл в другом магазине». Нам начальство банк выбрало, не уйти по своему желанию. А банкоматов теперь на город-миллионник хорошо если десять. Такое увлекательное сафари за зарплатой. Зато, блин, дёшево, ага.

Тётя-начальница, которая компьютер, похоже, только издалека и видела, пристально вглядывается в простенькую анкетку и с видом прокурора спрашивает:

— А зачем вам наш электронный адрес?!

Начинаю терпеливо объяснять, что электронный адрес нужен для быстрой обратной связи, что компания развивается: в скором времени мы будем предлагать приличный интернет, телефонию и пр. Смотрит она на меня, как баран на новые ворота, делает вид, что не слышит, и выдаёт, будто раскрыла заговор века:

— Я поняла! Вы потом нам на электронную почту спам с вирусами присылать будете!

Сдержалась я еле-еле. Да, придёт сейчас девочка-студентка домой после этой сволочной работы с такими клиентами, быстренько за комп — и давай слать вирусы по всем собранным электронным адресам!

Кстати, анкету она мне всё-таки заполнила — естественно, без электронного адреса. Зато в пункте «основные направления деятельности компании» гордо красовалась грамматическая ошибка, за которую стыдно было бы и пятикласснику.

— Стою. Жду клиента. Выходит из подъезда женщина. Обошла два раза вокруг машины, потом осторожно приблизилась к приоткрытому окну и спрашивает: «Это вы голубой Виталик?»

— А холодильник в лифт тогда не влазит, мы её выбросили!

Ладно уж, всё, расписываемся. И тут:

— А грузчики хорошо поработали? Заслужили на газировочку?

Настроение было хорошее — дал детям стольник на шипучку. На меня с таким отвращением не смотрели, даже когда я протянул водителю маршрутки гору пятидесятикопеечных монет.

Выхожу в подъезд. На лестничной площадке разбросан пенопласт. Ладно, думаю, не донесли чутка, выброшу. Спустился ниже — о чудо, вот и разодранная коробка, да ещё и с приклеенным адресом.

Вот что за быдло, а? Знал бы — они бы у меня подзатыльник получили, а не денег на прохладительные напитки.

А ведь вроде не таким уж вредным ребенком я была. Но меня жутко бесили скандальные тётки, требовавшие немедленно уступить место в автобусе. Надо сказать, автобусы у нас в городке ходили раздолбанные, и частенько вместо сиденья торчал один каркас из железных трубок, похожий на унитаз. На этот каркас я клала свой довольно объёмный ранец и спокойненько с комфортом на нём ехала. И вот, когда очередная тетка на пол-автобуса начинала орать: «Вот нахалка расселась, ну-ка немедленно подымай задницу!» — мне оставалось только с милой улыбкой встать, забрать свой ранец и наслаждаться зрелищем того, что тётка будет делать дальше.

— Дайте мне резинки!
— Вам сколько? — интересуется Оля, а мы с консультантом с интересом наблюдаем, заподозрив неладное.
— Одну! Быстрее!
— Какого цвета? — спрашивает Оля, подразумевая силиконовый браслет.
— Любого! Я тороплюсь, меня там такси ждёт!
— А какого диаметра? У нас есть 17 и 20 сантиметров.

На лице молодого человека отображается удивление. Он замолкает.

— Выбирайте! — говорит Оля, щедро ставя перед ним коробку.
— Да я хотел презерватив! — шокированно шепчет молодой человек.
— А… — удивлённо говорит Оля. — У меня закончились. Возьмите браслетик.

Решили из одного магазина убрать товарный запас на склад. Вместо того, чтобы нанять грузчиков, владелец конторы сам приехал на погрузку. Снял «Армани», нацепил синюю курточку с логотипом и носит товар в машину — экономит, стало быть. Я тоже ношу, хоть и не грузчик: дело как бы добровольное, но обязательное. И вот выходит он на улицу с пачкой дров на плече, весь пыльный, и сталкивается лицом к лицу с тёткой. Та останавливается:

— Димка, ты, что ли?
— А, Света, привет!
— Работаешь?
— Работаю!
— Эх, Димка, говорила тебе — учись, в институт поступай. Так вот и будешь до старости грузчиком работать.

Я стоял рядом в полном ступоре. Повернулся шеф ко мне и говорит: «Одноклассница моя, встречались когда-то». Через минуту, переодевшийся и чистый, он запрыгнул в «мерина» и умчался в офис. А меня потом водой отливали, я от хохота даже голос сорвал. С тех пор на погрузки он не приезжает, а нанимает таджиков со склада. Спасибо тебе, Света!

Это же относится и к тем, кто расклеивает свою рекламу по десять, а то и по сто одинаковых плакатов встык: воспринимается такая конструкция, как мозаика, и внушает разве что отвращение к вашему товару или концерту. Напечатайте один большой — красота же выйдет необычайная!

Майор милиции с талией в два обхвата резво подскочил к кассе, заказал минералочки, газировки, печенья и прочей мелочёвки — набралось на половину пакета. Схватил милиционер еду и ушёл, так и не расплатившись. Продавщица на моё выражение лица и отвисшую челюсть внимания не обратила — всё, мол, в порядке.

Поставил челюсть на место, отоварился. Выхожу на улицу и вижу, как эта задница еле влезает в «газель» с надписью «Опергруппа».

Наша милиция нас бережёт.

Монтируемся на улице. Долг каждого прохожего — спросить, что же здесь будет, кто будет выступать и можно ли пройти бесплатно. После десятого человека хочется слать далеко и надолго.

Не лучше и корпоративки. Подходит пьяное тело и требует поставить какую-нибудь музыку. Ему всё равно, что я сижу за световым пультом, а не за звуковым, — ему Круга подавай.

— Ближайший до N-ска в 16:15, вам сколько билетиков?
— А дайте два, пожалуйста!

Беру билеты, хотя ждать еще полтора часа. Прямо за мной юркий такой мужчинка спрашивает билет туда же, но они уже закончились. Он уточняет, переходит в соседнюю кассу и спрашивает то же самое. Там ему отвечают, что есть несколько билетов на рейс в 15:35! Он спокойно приобретает пару и уходит довольным, я же остаюсь стоять с открытым ртом. Судя по всему, в разных кассах продают разные билеты. А мораль сей басни такова: переспросить — не всегда плохо!

— Компания «***», здравствуйте.
— Алло, ко мне ломятся грабители, уже ключи даже подобрали!
— Простите, а вы не пробовали позвонить в милицию?
— А как туда позвонить?
— Кроме «02», мне в голову ничего не приходит.
— Я туда уже звонила, не приезжают. Скажите мне какой-нибудь другой номер!

Дальше разговаривать бесполезно.

Помимо проблем с талантом в школе была проблема с аппаратурой (а точнее нежеланием директора отдавать новый пульт и колонки), ввиду чего я регулярно работал паяльником. Влетает как-то завуч с паникой на лице: особо умные таланты отсоединили провод от колонки методом «оторвать нахрен» (провода прикручивались намертво, и просто так их было не отсоединить). Что делать — пошёл припаивать разъём, промучился больше часа. Злой и уставший (все домой свалили, а я всё ещё в школе), понимая, что проводу хана и к выступлению его не сделать (нужен был паяльник с тонкой иглой и зачистка контактов), посылаю завуча к диру за новой аппаратурой.

Из-за спины слышу: «А может, просто примотать концы к колонке и заиграет?» Не вдумываясь, кто это, выдаю: «В жопу себе концы засунь, а я питание пущу — может, и заиграет». Оказалось, сын директора. Новую аппаратуру принесли и установили в течении часа, а старую я починил позже. Говорят, работает до сих пор. Но вот сын директора на меня до сих пор смотрит косо, когда я прихожу навестить учителей.